Казакевич Максим - Алекс [СИ]

Рядом вдруг оказалась Аня, хотя пару минут назад ее в кабине управления не было. Он сидела на соседнем кресле и как-то задумчиво, подперев подбородок кулаком, смотрела на свою давнюю любовь.

— Ты чего? — удивленно спросил Алекс.

— Да так, — слегка улыбнулась девушка, — просто думаю.

— О чем?

— О нас…, - просто ответила она.

Алекс удивленно вскинул брови. Вроде бы и ожидал подсознательно чего-то подобного с ее стороны, а все равно удивился и слегка разволновался.

— То есть о нас? — решил уточнить он на всякий случай. — О нас вообще…, - он раскинул руки, словно обхватывая весь корабль, — или же конкретно о нас?

— И конкретно и вообще, — блеснула синими зрачками Аня. — Больше, конечно, конкретно о нас…. Вот скажи, Алекс, ты мне тогда так и не ответил, тебе какие девушки нравятся? Черненькие или беленькие? Или желтенькие?

Алекс открыл безмолвно рот, закрыл. Кровь ударила в голову от такой атаки, и от этого у него с уст сорвался совершенно неожиданный ответ:

— Мне нравятся красненькие!

Аня совершенно не разочаровалась ответом. Пододвинулась на кресле поближе, расстегнула несколько пуговичек на кителе и горячо шепнула на ухо:

— Тебе повезло. Я когда загораю, всегда становлюсь немного красненькой, — и нежно обхватив его шею руками, страстно попросила. — Поцелуй меня….

Губернатор Затизанда Мармэл Гихилиан и его личный секретарь Иоанн Валонсио приземлились в центральном космопорту планеты Земля ровно в полночь по местному времени. Их встретили торжественно, расстелив к самому трапу корабля красную бархатную дорожку и подогнав бронированный лимузин. Рота солдат вытянулась по стойке смирно, едва те ступили на дорогую ткань, и взяла в ружье. Не хватало только духового оркестра.

Дойдя до конца красной дорожки, губернатор с секретарем остановились, и в ту же секунду перед ними возник человек в черной фетровой шляпе и, склонив почтительно голову, представился:

— Здравствуйте, господа, я ваш Мастер. Я прикреплен к вам, до тех пор, пока вы находитесь в самом сердце федерации.

Гихилиан вяло кивнул. Мастер ему был безразличен.

— Прошу садиться в машину. Я отвезу вас в гостиницу «Альпинист», там для вас забронирован лучший номер.

— Один?! — встрепенулся неожиданно губернатор. — Учтите, жить и спать в одном номере со своим секретарем я не желаю. Он хоть и мой личный секретарь, но все же не настолько.

Мастер стушевался.

— Прошу прощения, я оговорился. Конечно же, для вас мы приготовили два самых шикарных номера. Никак не меньше.

— Тогда ладно, — смягчился Гихилиан и, садясь в лимузин, поставил Мастера в известность. — У нас там багаж, всего двадцать семь чемоданов. Не забудьте доставить.

— Конечно-конечно….

Гостиница «Альпинист» находилась почти в самом центре огромного гигаполиса, раскинувшегося на сотни километров в одну сторону и сотни в другую. Почти двухсотэтажное здание ничем не выделялось из общей кучи таких же строений, только элегантная и неброская вывеска на входе, да ажурная стилизованная изгородь по периметру с вооруженной охраной давали понять, что гостиница это совсем не рядовая. «Альпинист» использовался только для госслужащих высокого чина и специально приглашенных к президенту. Все расходы на пребывание в шикарной гостинице оплачивались из бюджета государства, так что гостить в ней не было накладно.

Губернатора Руперта Гихилиана приставленный Мастер в какой-то мере обманул. Он поселил его не в самом лучшем номере, как обещал, а в простых апартаментах. Но, то, что здесь считалось простым, в других гостиницах сошло бы за класс «президентский супер-люкс», и только лишь, поэтому губернатор не заметил обмана и со спокойной душой поселился в номере.

Прибыл на Землю губернатор Затизанда со своим секретарем не просто так. Их пригласили принять участие в ежегодном праздновании дня инаугурации законно избранного президента. Тот управлял федерацией планет уже одиннадцатый год подряд и, как поговаривали некоторые астрологи, будет управлять еще два раза по столько же. То есть, день празднования уже порядком всем поднадоел и потому в последние разы торжества проходили в скромной «домашней» обстановке и больше всего напоминали массовое совещание губернаторов всех планет и министров всех отраслей. Вообще, все это делалось лишь для того, чтобы народ не забывал, кто ими правит.

Три дня у прибывших ушло на положенную в таких случаях акклиматизацию, а на четвертый настал сам день торжества. Ранним утром Мастер отвез обоих в рабочую резиденцию президента, что находилась на окраине города, и вручил их в руки гримеров. Празднование хоть и будет происходить в тихой домашней обстановке, но все равно всю торжественную часть будут фиксировать средства массовой информации и поэтому всем присутствующим полагалось выглядеть на отлично.

Все началось в полдень. Президент, в шикарном костюме-тройке, без галстука, но с рубиновыми запонками, чинно вошел в конференц-зал, обогнул накрытые богатой снедью столы и взошел на специально приготовленный помост. Поклонился многочисленным гостям, приветственно махнул рукой в камеры и сел на старинный царский трон. В одну руку взял скипетр, а в другую державу — символы власти с незапамятных времен. Священник, стоявший сзади, возложил на голову президента золотую корону. А церемонемейстер, раскрыв в руках тисненую золотом папку, зычным и торжественным голосом стал зачитывать:

— Я, президент Федерации Населенных Планет Охо Гамнусович Рабзол, пребывая в здравом уме и твердой памяти, одиннадцать лет назад выставил свою кандидатуру на президентские выборы и был законно избран народом. Три года назад я повторно избирался моим народом и, оправдав их доверие, продолжил свою тяжелую работу на посту президента Федерации Населенных Планет. Сегодня, в день годовщины этих двух событий, я, следуя дани традиций и уважая законное собрание, решил спросить свой народ — достоин ли я и дальше выполнять свои обязательства. Достоин ли я и впредь заботиться о развитии государства и преумножении достатка населения. Доверяют ли мне мои люди?

Зачитав это, церемонемейстер прикрыл папку и полуобренулся к восседающей на троне особе, словно ожидая подтверждения за сказанные слова — тоже дань традиции. Президент величаво качнул головой.

Тут на помосте появился второй церемонемейстер, представляющий как бы глас народа и, подойдя к микрофону, четко поставленным голосом заявил:

— Да! Простой народ доверяет президенту. Согласно официальной и ряду независимых статистик чуть более сорока двух процентов населения довольны внешней и внутренней политикой господина Охо Рабзола. Это намного больше тридцати трех процентов необходимых для объявления вотума недоверия. Но…! — человек сделал эффектную паузу, — но это меньше пятидесяти процентов необходимых для вашего безоговорочного правления. Господин президент, — обратился он к сидящему на троне человеку и в знак уважения слегка поклонился, — ваше правление ни у кого не вызывает недовольства. Вы остаетесь на своем посту еще на один год, но для этого вам необходимо будет в течение месяца пройти дополнительную аттестацию на предмет ваших знаний, а также пройти освидетельствование вашего физического и психического здоровья.

Что ж, ситуация была вполне предсказуема, президент Рабзол на другое решение и не рассчитывал. Эта война с команиксами серьезно подтачивала экономику федерации, и многим это не нравилось. Потому и процент довольных граждан уже который год опускался ниже пятидесяти.

Охо Рабзол согласно склонил свою коронованную голову, и первый церемонемейстер озвучил его жест:

— Пусть будет так как решило уважаемое собрание!

На этом официальная часть церемонии, длившаяся не более получаса, была закончена. Все средства массовой информации удалились из помещения и регалии власти упакованы и убраны до следующего года. А президент соскочил с неудобного и потому нелюбимого им трона. У Рабзола после него всегда болела поясница.

Далее последовал легкий обед, на котором прозвучали многочисленные и витиеватые тосты за здравие главы государства и его долгое правление. Президент, устало улыбаясь, был вынужден выслушать их все и за каждый сделать глоток вина…Безалкогольного, иначе к завершению банкета он бы не смог связать и двух слов.

Еще через некоторое время, когда все наелись и раздобрели, президент решил что пора переходить к закрытой части собрания — совещанию губернаторов всех планет федерации и всех министров правительства. По его знаку со столов была убрана вся еда, дорогие испачканные скатерти, а на их место перед каждым человеком были поставлены широкие мониторы.

Когда приготовления были закончены, церемонемейстер, исполнявший роль «гласа народа», постучал по чувствительной пуговке микрофона и попросил присутствующих соблюсти тишину. Гомон незамедлительно смолк.